Хотя мы находились на некотором расстоянии от входной двери, все же услышали стук дверного молотка, эхом отозвавшийся в опустевшем доме. Доктор Фелл, погруженный в глубокие размышления, прервал их и взглянул на Эллиота.

— Это, видимо, местная полиция, друг мой, — спокойно заметил он. — Кажется, мы исчерпали свои полчаса. Хотите пойти поговорить с ними или мы, будто виноватые, тайком проберемся через розовый сад и удерем?

Эллиот встал. Его заурядное, но приятное лицо с рыжеватыми волосами, кажущееся простодушным, изобличал волевой подбородок. Инспектор был раздражен.

— Полагаю, — медленно произнес он, — мне лучше пойти и встретиться с ними. — И вдруг всплеск искренних эмоций прорвал «защиту»: — Боже мой, сэр, не подумайте, что я не заинтересован! Я бы отдал месячное жалованье за то, чтобы узнать, в чем здесь дело, однако мы не будем иметь к этому отношения, пока они не обратятся за помощью в Скотленд-Ярд. Да и вряд ли мне поручат такое серьезное дело.

Эти слова возбудили любопытство Тэсс.

— Полагаю, местные полицейские обычно не проявляют особого желания обращаться за помощью в Скотленд-Ярд? Они ведь болезненно чувствительны, когда дело касается их способности действовать самостоятельно?

Эллиот, откинув назад голову, расхохотался.

— Старший констебль, — сквозь смех проговорил он, — болезненно чувствителен к своему бюджету. Не все знают, что, когда местная полиция обращается за помощью в Скотленд-Ярд, это стоит примерно тридцать шиллингов в день, поэтому они так и чувствительны. Однако… — Он откашлялся с таким легкомысленным и горделивым видом, что доктор Фелл подозрительно взглянул на него. — Поскольку это все-таки иногда происходит, — продолжал он, — мне доводилось встречаться с местным инспектором. Это было год назад. Они тогда схватили Джимми Гарриети. Так что, если хотите, пойду перекинусь с ним словечком. Так я пошел. — Он неодобрительно взглянул на нас. — А вы пока оставайтесь здесь. Я вернусь через минуту.

Мог бы и не напоминать. Нам все равно суждено было оставаться. Именно в этот момент мы увидели мистера Мартина Кларка, в панаме и белом льняном костюме, который обычно носят в тропиках. Он поднимался по ступенькам из сада.

Увидев нашу группу, Кларк остановился. Уже темнело. Деревья на пляже откликались на зов ветра. Панама затеняла лицо Кларка. Он стоял, ссутулившись, не произнося ни слова и хлестал тростью по траве. Казалось, если он заговорит, то это будет крик, который, дойдя до вас, превратится в победный вопль. Взяв трость обеими руками, он стал размахивать ею, словно мечом.

Глава 9

— Доктор Фелл, полагаю? — произнес Кларк.

Это были первые слова, произнесенные в гнетущей тишине, — фраза, рассчитанная на дешевый эффект и прозвучавшая даже несколько оскорбительно. Продолжая поигрывать тростью, он прошел вперед по вымощенной камнем дорожке, выделявшейся среди красок сада. На его загорелом лице сверкали крепкие белые зубы, а в светлых глазах играла насмешка.

— Что случилось? — спросил он.

— Мистер Логан умер, — звонко и отчетливо отрапортовала Тэсс. — Он был убит выстрелом в голову из вашего прыгающего револьвера, и все мы чуть ли не до смерти напуганы.

Кларк, казалось, не обиделся на жесткость ее тона; на самом деле сомнительно, что он вообще заметил его, но могу поклясться, что первым выражением на его лице было искреннее удивление, сменившееся таким огромным, идущим изнутри изумлением, что он, казалось, того и гляди сломает тонкую трость, которую вертел в руках. И все же это было лишь мимолетным отражением его внутреннего состояния в тот момент, потому что буквально в следующее мгновение лицо его уже выражало крайнее удивление и беспокойство.

— Господи боже мой! — выдохнул Кларк. — Какая ужасная новость! Это… — Он замолчал, прикрыв глаза рукой. — Но я не понимаю. Вы хотите сказать, что это был несчастный случай? И в то же время говорите, что это был «мой» револьвер. У меня нет никакого револьвера.

— В данном случае, ключевое слово — «прыгающий», — заметил доктор Фелл, тяжело поднявшийся с противно заскрежетавших качелей. — Прошу прощения. Прежде всего, должен принести свои извинения за вторжение в ваш дом…

— Не стоит беспокоиться, — быстро ответил Кларк.

— …поскольку нами была получена информация, — тяжело дыша, продолжил доктор Фелл. — Мистер Логан убит. — Фелл кратко и точно обрисовал сложившуюся ситуацию. — К несчастью, миссис Логан находилась в тот момент в комнате и видела всю удивительную сцену.

— Гвинет была там, — резко произнес Кларк, но тут же взял себя в руки. — Это даже хуже, чем я предполагал. Гвинет!

— Вы можете как-то объяснить это?

— Объяснить что?

— Это сверхъестественное явление, когда револьвер сам отделился от стены и выстрелил.

Кларк сделал раздраженный жест:

— Уважаемый сэр, как я могу это объяснить? Я даже не решусь предположить, что при свете дня могло произойти нечто сверхъестественное. Я так не думаю. Могу лишь сказать, что дом… — И он снова сделал отчаянный жест, изображая из себя старого удрученного человека. Войдя на веранду, он присел на кресло. — Я не хочу сейчас идти в дом. Полагаю, инспектор Эллиот там?

— Инспектор Эллиот?

— Вчера вечером, — задумчиво произнес Кларк, — вчера вечером, как раз перед обедом, кое-кто из моих гостей — одна очаровательная юная леди — позвонила по телефону. У меня в спальне есть еще один аппарат, и я случайно снял трубку именно в тот момент, когда звонок шел через коммутатор. Я… э-э-э… не стал вмешиваться. Абонент показался мне очень занимательным. Инспектор Эллиот (а вы, доктор, более чем кто-либо другой) всегда желанный гость в этом доме. Но, честно говоря, мне не хочется думать о том, что вы можете здесь обнаружить.

Тэсс густо покраснела.

Веселое расположение духа изменило Кларка. Не то чтобы он показал свои острые коготки или каким-то другим образом проявил коварство — во взгляде, которым он окинул всех нас, не было ничего ужасного, — но мне показалось, что он стал более решительным, более вкрадчивым и властным. Было ощущение, что мы с Тэсс внезапно превратились в парочку школьников, а Кларк, находясь где-то очень высоко над нами, на равных беседовал с доктором Феллом.

— Надеюсь, я смогу помочь вам, — сказал он. — Надеюсь, что именно вас, сэр, пригласят расследовать это дело. Есть ли какие-либо вопросы ко мне?

— Нет, — ответил доктор Фелл.

— Нет?

— Я хочу сказать, сэр, что любое вмешательство с моей стороны в данный момент было бы бесцеремонным и неуместным, — нараспев произнес доктор Фелл, а затем, сильно стукнув металлическим наконечником своей трости об пол, добавил: — И все-таки — афинские архонты! — какое дело! — и, отбросив в сторону важный тон, просто спросил: — Послушайте, с этим парнем, Логаном, вы давно знакомы?

— Примерно семь лет.

— Так долго?

— Я имею в виду, — улыбнулся Кларк, — что семь лет назад я познакомился с ним по переписке. Мы были связаны бизнесом, а он, как вы, вероятно, слышали, очень силен по части написания писем. Так мы и познакомились, но встретились только несколько месяцев назад — до этого я никогда его не видел. Он жил в Манчестере, а я — в Неаполе.

— Итак, между вами были деловые связи?

— Я занимался производством джема, — любезно отвечал Кларк. Он произнес это так, словно быть производителем джема означало самую забавную вещь на свете и одновременно нечто изысканное и необычное. — Варенье, мармелад — великолепные украшения для стола. Спелые плоды с солнечных склонов Италии к семейной трапезе у камина, привносящие тепло светила к завтраку. Логан был моим оптовым дистрибьютором.

— Гм-м… да. Да. Надеюсь, партнерство было приятным?

Кларк громко рассмеялся:

— До нашей встречи Логан смертельно ненавидел меня.

— Неужели?

— Потом все, конечно, изменилось. На самом деле это был всего лишь один из тех случаев бессмысленной вражды, которая в письмах вырастает еще больше из-за неправильного понимания одного человека другим. Логан не мог меня понять и просто сходил с ума. Боже мой! Почему я, если уж назвался бизнесменом, не вернулся на прокопченный север, чтобы покаяться и приняться за дело? Почему захотел спрятаться на «испорченном» юге? Это было ошибкой. Это было аморально — как если бы я держал гарем и пытал рабов. В любом случае, зачем я так явно предавался радостям жизни? Это раздражало его до безумия.